Что такое святость?

Для абсолютного большинства современных людей святость является совершенно не реальным, утопическим и мифологическим понятием, никак не связанным с реальной и повседневной жизнью, но правда состоит в том, что именно современная жизнь и является лучшим поводом и основанием для стремления человека к святости…

О, святость, невыразимая чистота человеческой души и совершенство человеческого духа, которым нет аналогов в мире повседневного и известного. О, святость, неизреченный венец духовной благодати, которого удостаиваются ещё при жизни победители человеческой страстности, греховности и ветхости. О, святость, заветная цель духовного спасения и вершина человеческих возможностей духовно-нравственного преображения во Христе, можем ли мы грешные и до основания пораженные эгоизмом и страстями, пытаться определять тебя и рассуждать о тебе, нашим несовершенным человеческим рассудком и его секуляризованным понятийным аппаратом?

Да, в известной мере можем, отвечают духовное наследие Святых Отцов Восточной Церкви, аскетика и святоотеческая психология, - способ постижения природы святости, явленной всему миру Спасителем – Иисусом Христом, Его Апостолами, их учениками и всеми истинными подвижниками и последователями учения Христова вплоть до наших дней, в известных пределах, несомненно, существует.

Все христианские подвижники, монашествующие и истинно верующие ставили целью своей жизни достижение именно этого блаженного состояния, которое и есть залог духовного спасения.

Что же такое состояние святости в сущностном его понимании совершенно специфического и сверхъестественного состояния тела, души и духа человека, именуемого благодатным?

Перед тем, как начать исследование этого несравненно высокого состояния человеческого естества, автор просит у читателя прощения за своё несовершенство и дерзость посягать своим умом на столь высокое, чистое и святое.

Тем не менее, долг исследователя и практика святоотеческой психологии даёт ему надежду и шанс с молитвенным упованием на Божью милость, предпринять такую попытку, помня, что «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф. 11: 12).

Итак «Святость есть единство человека с Духом Господним» (1Кор.6:17).

Исходя из апостольского определения вытекает, что святость - это наивысшее проявление чистоты и утончённости человеческого духа, который становится подобен совершенному Духу Божьему, т.е. Святому Духу.

«Называя Бога святым, мы исповедуем, что Он совершенно чист от всякого греха, даже не может согрешать, и во всех своих действиях совершенно верен нравственному закону, а потому ненавидит зло и любит одно только добро и во всех своих творениях» (Митрополит Макарий)

Таким образом святость в полном смысле слова можно считать проявленным богоподобием и олицетворением силы духовно-нравственного совершенства, имеющего исключительно благой и жертвенный характер.

Не будет ошибкой сказать, что святость - это высшее проявление жертвенности и по существу высшая ступень программы Жертвы, которая выделена в отдельную категорию в силу тех совершенно особых изменений и качеств, которые открываются в человеческом естестве на всех уровнях его тримерии (тело, душа, дух), наделяя человека кроме добродетелей сверхъестественными возможностями и спосбностями, не имеющими рационального объяснения.

Можно сказать, что состояние святости - это прямой результат проявления возможностей «нового» человека, который практически полностью избавился посредством глубокого покаяния и соответствующей аскетической практики от своего прежнего и «ветхого» эго наследия, как сосредоточия страстности, тленности и смертности и прикоснулся к добродетелям и духовным дарам Святого Духа.

Состояние святости можно в полной мере соотносить с духовным состоянием человеческого естества в силу актуализации и доминанты духовного начала над душевным и телесным, причём, в высшем, т.е. нравственном состоянии и качестве духа человека, который обожен, т.е. уподоблен Духу Святому.

В этой связи будет грубой ошибкой допущение мысли о том, что святость – это результат одних только человеческих усилий без участия благодати Святого Духа, как будет ошибкой и утверждение о том, что святость - это исключительно Божий дар, не зависящий от человека.

Наиболее правильным будет понимание святости, как результата обоюдных усилий и Бога и человека на пути искупления и обновления в виде соответствующих свойств тела, души и духа, которые передаются человеку Самим Богом по действию благодати Святого Духа. При этом крайне важно понимать, что эти сверхъестественные свойства передаются человеку не автоматически, а через соответствующую аскетическую практику посредством глубочайшего покаяния и правильной духовной жизни в основе которой исполнение Евангельских заповедей.

Можно сказать, что состояние святости - это практический результат самого глубокого очищения всего человеческого естества, т.е. тела, души и духа от всех видов страстей, залегающих на данных уровнях, с соответствующим перерождением (преображением) личности под действием добродетели и благодати Святого Духа.

Говоря о состоянии святости, нельзя не сказать о том, что чёткой границы между жертвенностью и святостью, как отдельными ступенями душевно-духовного роста, практически, не существует и завершающие ступени программы Жертвы по существу являются уже начальными ступенями программы Святости.

Именно по этой причине неправомерно считать святость абсолютно безгрешной. Правильнее будет говорить об устойчивом стремлении святости к безгрешности и отвращении ко греху в любом его виде.

Точно также, как и соответствующие программы Эго и Жертвы, Святость с точки зрения парадигмы святоотеческой психологии, является своего рода целостной когнитивной моделью и программой, которая олицетворяет собой высший уровень когнитивных и душевно-духовных возможностей человеческого существа, именуемый уровнем духовного совершенства.

Одним из наиболее характерных признаков подлинной святости, отличающих её от жертвенности, является проявленная сверхъестественность, которая с некоторых пор является неотъемлемой чертой самой святости на уровне свойств тела, души и духа, а также в виде возможности взаимодействия со сверхъестественным, т.е. с духовным миром.

Не будет ошибкой сказать, что святость олицетворяет собой максимальную полноту материально-духовных возможностей человека, тогда как эгоизм олицетворяет собой одну только материальную сторону этих возможностей, а жертвенность является обращением или поворотом человеческого естества в сторону духовности.

Различия когнитивных программ по характеру ориентации и расширения когнитивной сферы:

Как и две предыдущих когнитивных программы (Эго и Жертвы), святость имеет достаточно широкое поле для развития и становления данного качества. Если на первых ступенях святости вся система человеческой тримерии ещё не имеет всей полноты интегрального единства тела, души и духа, то на заключительных ступенях святость является воплощением абсолютной целостности и нераздельности материального и духовного, которые образуют единую высоко интегрированную систему, в которой доминантным началом выступает дух, а точнее Святой Дух.

Говоря о святости, нельзя не коснуться и темы противоречий, существующих вокруг этого понятия и категории.

Как ни странно, но единого и общепринятого критерия святости как бы не существует. Именно поэтому применительно к канонизации речь идёт о ликах, т.е. разных образах и категориях святости, среди которых кроме апостолов, святителей, преподобных, пророков и др. есть и благоверные, бессребреники, блаженные, юродивые и чудотворцы.

Более того, среди святых можно найти и несовершеннолетних, т.е. явно не достигших всей полноты когнитивной и душевно-духовной зрелости (благоверный царевич Дмитрий Углицкий). Но что самое удивительное то, даже казалось бы совершенно далёкие от благочестия и святости люди, известные более противоправными деяними, также есть среди святых (благоразумный разбойник*).

* Благоразумный разбойник согласно православной традиции считается первым спасённым человеком из всех уверовавших во Христа и третьим обитателем рая из людей (после Еноха и Илии, взятых на небо живыми).

Как ни странно, но даже первоверховные Апостолы Христовы (Пётр и Павел) имели деяния, которые могли бы показаться со стороны несовместимыми со святостью (преследование и отдача на казнь христиан во время службы Савла в синедрионе и публичное троекратное отречение Петра от Христа).

Таким образом, понятие святости является в действительности весьма неоднозначным для любых мнений и оценок, а тем более рационального характера, поскольку за этим понятием стоит поистине непостижимая природа духа и форм его проявлений в человеческой природе.

Этимология святости происходит, по всей видимости, от старославянского «svetь» (свет), что в буквальном смысле значит «светить» или распространять свет духовного знания.

Существует и менее распространённое мнение о том, что святость происходит от индоевропейского «k'uento», что обозначает возрастать, цвести, благоухать, плодоносить и т.п.

В любом случае оба значения верно передают глубинный смысл понятия святости, но значение «света» (духовного знания) в сущностном аспекте выглядит всё же точнее.

Прежде, чем начать разговор о святости, следует сказать о том, что святость - это с когнитивной точки зрения совершенно особое и не имеющее аналогов качество и состояние человеческого естества, которое во всей его полноте и глубине практически не может быть выражено синтаксически и правильно воспринято с рациональной точки зрения.

Проще говоря, состояние святости – это сверхъестественное состояние человека, которое в качественном отношении гораздо выше (совершеннее) эго состояния и жертвенного состояния.

Говоря языком рациональной психологии, состояние святости – это глубоко запредельное когнитивное состояние, которое связано с раскрытием запредельных когнитивных, а также и телесно-душевно-духовных свойств и возможностей. Именно поэтому не существует способа более-менее адекватного понимания состояния и качества святости с точки зрения парадигмы рациональной психологии, как естественнонаучного знания.

Более того, даже с точки зрения психологии жертвенности (нравственности), состояние святости не может быть адекватно понято и воспринято в силу того, что оно оказывается превыше и жертвенного состояния человека.

Можно сказать, что психология жертвенности (нравственности), как своего рода программа исцеления души от эгоизма, только в конечной фазе или на этапе её успешного завершения получает уникальный шанс приоткрыть для себя завесу тайны такого удивительного и невыразимо благодатного состояния как святость.

Именно поэтому программу жертвы (нравственности) можно в какой-то мере рассматривать в качестве подготовительной и промежуточной стадии в переходе человеческого существа от эгоизма (рационализма) к состоянию святости (духовности).

Схема расположения когнитивных уровней и программ сознания

Как видно из данной схемы, программа сущности (святости) олицетворяет собой духовное состояние, которому присущи сущностное сознание, духовное мышление и мировоззрение.

Состояние святости в качественном отношении можно считать совершенным, т.е. наивысшим состоянием человека и человеческого естества (тела, души и духа) по отношению к другим менее совершенным состояниям эгоизма и жертвенности.

Отличительная особенность состояния святости состоит в том, что оно олицетворяет собой высший уровень духовного знания, который включает в себя все три вида существующего знания (телесное, душевное и духовное).

Именно поэтому состояние святости является в когнитивном отношении наиболее совершенным, утончённым и проницательным.

Если для эго состояния доступен только уровень рационального знания (ниже естественного), а для жертвенного состояния доступны уровень рационального и душевного (естественного) знания, то для состояния святости доступны сразу все три вида знания одновременно - ниже естественное, естественное и сверхъестественное.

Сверхъестественное знание, которым владеет святость, является не чем иным, как прямым духовным знанием или сакральным (сущностным) знанием о духовном устройстве мироздания и человека, а также знанием о будущем, т.е. посмертном состоянии человеческого естества.

Данное высшее духовное знание святость получает не посредством рассуждения, представления и умозаключения, как это происходит на рациональном и на душевном уровнях, а посредством прямого духовного восприятия (вѝдения).

Говоря другими словами, в состоянии святости апперцепция и внимание достигают такого уровня совершенства и утончённости, что открывается возможность прямого богообщения и возможность получения непосредственного, т.е. безмолвного знания (безинтерпретативного).

Данный когнитивный феномен святости не может быть объяснён ни с рациональной, ни с душевной точки зрения. Именно поэтому к подобным сверхъестественным артефактам прямого и безинтерпретативного знания очень часто с точки зрения рациональных представлений применяется понятие безумия или «манихейского бреда».

В то же время это, конечно же, не бред, а уникальная апперцептивная способность к прямому восприятию иной когнитивной реальности (духовной и энергийной).

Данное обстоятельство имеет объяснение, связанное с тем, что имея возможность понимать всех, святость практически никем не может быть понята в мире, кроме другой, т.е. аналогичной святости, имеющей тождественно совершенную когнитивную систему.

«Кто наконец выше естества и духовно живет, тот, как прошедший за предел страстнаго, новоначальнаго и средняго и благодатию Христовою достигший совершенства, т. е. всущественнаго просвещения, и совершеннейшей разсудительности, видит себя самого и обсуждает наияснейше, а также и всех видит и обсуждает определительно верно, сам не будучи ни от кого видим и обсуждаем верно, хотя у всех на виду находится» (Добротолюбие, 5Т, Каллист и Игнатий Ксанфоппулы, 41. О всеобъемлющей и совершеннейшей разсудительности).

«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1Кор. 2:14–15).

Данная цитата апостола Павла, открытым текстом говорит о том, что душевный человек (жертвенник), несмотря на нравственность и стремление к добродетели, тем не менее, ещё не достиг полноты духовного познания и духовного рассуждения. Именно поэтому он продолжает оставаться умом на рационально-душевном уровне, хотя ум его уже в известной мере свободен от влияния эгоизма.

Говоря другими словами, святость отличается от душевности (жертвенности) тем, что обладает высокоразвитым интегральным сознанием (духовным умом), благодаря чему непосредственно «видит», т.е. обладает способностью свободно проникать в суть любых вещей, процессов и явлений.

Жертвенность при этом пока ещё не обладает такой сверх проницательностью, а потому вынуждена пользоваться не прямым духовным знанием, а обычным суждением с использованием умопредставлений, умопостроений и умозаключений.

Таким образом, жертвенное состояние человеческой души, как нравственное, не является синонимом духовности и тем более святости, хотя является их залогом. Именно поэтому даже в нравственном состоянии, прямое духовное знание и рассуждение остаётся для человека закрытым или может казаться ему проявлением «безумия».

Этим и объясняется почему душевный человек при встрече с духовным человеком, т.е. отмеченным состоянием святости, не всегда может понять того правильно и адекватно.

В этой связи становится понятно, что подлинной святости, дабы избегать непонимания и конфликтов и чтобы не шокировать своими широчайшими когнитивными возможностями и способностями более узкое эго сознание и жертвенное сознание, - приходится тщательно скрывать себя или пользоваться маской юродства (вынужденного).

Можно сказать, что скрывание себя от мира людей для подлинной святости является не просто практикой или альтернативной, а жизненной потребностью и необходимостью.

Незнание этого ключевого принципа и правила соотношения уровней духовности, душевности и рациональности создаёт среди верующих людей в настоящее время много проблем и противоречий, связанных с тем, что именно душевность пытается позиционировать себя как «духовность и святость», не будучи таковой по существу.

В этой связи очень часто именно душевные люди (нравственные), ещё не достигшие подлинной духовности и святости, берут на себя функции судей и выразителей «духовности» от имени церкви и христианства. *

* Этот порок доминанты душевного начала над духовным в православии и других религиях носит название «радикализма» или «воинствующей душевности».

В системе духовной иерархии качество святости в отличие от качеств жертвенности и эгоизма является не просто более совершенным, а по существу божественным качеством, связанным с проявлением в человеческой природе не просто самого совершенного человеческого, а непосредственно божественного.

«Я – Господь Бог ваш: освящайтесь и будьте святы, ибо Я свят...» (Лев.11:44).

Если сказать о том, что состоянию святости присущи исключительно одни только человеческие добродетели, причём, в высшем, т.е. максимальном их раскрытии и проявлении, то это будет не совсем верно и корректно.

Состояние святости – это не статичное и неизменное качество и состояние, а такая же полноценная и динамичная когнитивная программа (сущности), как и программы эго и жертвенности.

Именно поэтому святость – это относительно широкое поле изменения душевно-духовных свойств и качеств личности, только в высшем и сверхъестественном их состоянии. Именно поэтому могут существовать разные уровни святости в зависимости от степени духовного совершенства и душевной чистоты.

Для любого думающего человека совершенно очевидно, что столь широкие когнитивные и душевно-духовные возможности состояния святости связаны в первую очередь с тем, что состояние святости является как бы интегрирующим состоянием сознания, которое творчески объединяет в себе опыт двух предыдущих когнитивных доктрин и программ – Эго (Люциферианской) и Жертвы (Христианской).

Что это значит ?

Это значит, что состояние святости обладает поистине уникальным и очень широким полем сознания, которое сформировано жизненным опытом основных форм существования на земле - эгоизма и жертвенности.

Проще говоря, когнитивное совершенство святости определяется именно тем, что она практически познала, как бытие стяжания (приобретения), так и бытие самоотдачи и вышла на более высокий уровень понимания жизни, с которого открывается видение единства фундаментальных или сущностных законов бытия.

Говоря другими словами, в состоянии святости когнитивная сфера, ограниченная ранее двумя полярными состояниями (эго и жертвенности), как бы становится целостной и максимально полной (интегрированной), в которой имеют место и эго и жертвенность одновременно, но не в «чистом» виде, а в интегрированном через призму высшей божественной мудрости и любви.

Проще говоря, в состоянии святости уже нет эгоизма и жертвенности по отдельности, а есть более широкое видение общего «эго-жертвенного» поля жизни с точки зрения Большого Ума божественной мудрости и любви.

Вот, собственно, почему уровень святости иначе можно назвать программой сущности или сущностного понимания законов жизни с точки зрения самого высокого, а точнее высшего уровня восприятия – уровня Творца. Вот почему уровень святости можно смело назвать подлинно духовным уровнем, ибо «Бог есть Дух» (Иоан.4:24) по определению.

Отличительной особенностью святости, которая принципиально отличает её от состояния жертвенности, как добродетельного душевного состояния, является благодатность.

Говоря другими словами, добродетельность святости, т.е.наличие в ней основных добродетелей, дополнена ещё и благодатностью в виде даров Святого Духа, которые наделяют святость поистине необъяснимыми сверхъестественными способностями и возможностями.

Среди даров можно выделить: духовное знание и рассуждение, пророчество, целительство, чудотворение, способность к различению духов и т.д. При этом следует понимать, что Источник всех этих даров святости неизменно один и тот же.

«Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1.Кор. 12:4-10).

Что удивительно, из всех духовных даров святости, наибольшим даром считается не целительство и чудотворение, как это может показаться с точки зрения рационального понимания, а пророчество. Это связано с тем, что духовный дар пророчества оказывается в максимальной степени полезным для всего человечества, как дар знания и предвидения самой жизни для всего человечества, а не только для себя лично.

«Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали; ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание» (1.Кор. 14:5).

В современной психологии невозможно найти какие-либо более-менее точные аналогии и параллели для отражения когнитивного, душевно-духовного и духовно-нравственного богатства состояния святости, как совершенного состояния духовного сознания. Это связано с тем, что не существует способа понимания и постижения высшего когнитивного состояния (святости) из низшего состояния, которое относится к парадигме рациональной психологии.

Можно утверждать только то, что сознание святости – это совершенно «другое» или «иное» состояние сознания по отношению ко всему известному, а достигшие святости - это совершенно «другие» или «иные» люди по своему внутреннему содержанию, мировосприятию и мироощущению.

«Святые – это, прежде всего, иные люди, отличные от живущих по стихиям мира сего, а не по Христу» (Кол. 2:8).

Единственно правильным отношением к святости у жертвенности (душевности) и рационализма (телесности) может быть только признание самого факта «инакомыслия» святости, как неотъемлемого права личности на свободу выбора аксеологических (ценностных) и праксеологических (практических) критериев, которые не идут вразрез с Нравственным Законом (Законом Божьим), а полностью ему соответствуют.

Что же касается расхождения во взглядах между святостью и жертвенностью с рационализмом, то тут проявляется вся мудрость святости, которая не провоцирует менее совершенные умы своими богатыми когнитивными возможностями, а снисходит к ним с уровня своей духовной «взрослости» до уровня заботливого «родителя», воспитывающего «детей» посредством игр.

Любопытно то, как воспринимается сама святость менее совершенными когнитивными уровнями и системами – жертвенности (душевности) и рациональности (телесности).

Если жертвенность (душевность) в силу своих добродетельных качеств к святости всегда отностится с почтением, уважение и даже благоговением, то эгоизм (рационализм) святость не приемлет на дух ни в каком виде и ни при каких условиях, а приходит в раздражение и даже ярость при одном только упоминании о святости.

Зная эти особенности восприятия себя, подлинная святость, как уже говорилось, не провоцирует конфликтов, а тщательно скрывает себя в наше время от всех посторонних и любопытных глаз, дабы их не раздражать лишний раз своей неординарностью и непохожестью.

Собственно, именно потому у рационализма попросту отсутствует реальное представление о святости и самое логичное (психологичное) объяснение феномена святости с точки зрения парадигмы рациональной психологии - это «безумие».

Следует признать, что как ни странно, но в известной мере это «правильное объяснение», поскольку святость, действительно, представляет собой расширенное и изменённое когнитивное состояние, которое распространяется далеко за рамки и границы повседневного рассудка, т.е. рационального ума.

При этом не следует путать святость, как интегральное состояние сознания, с реальной шизофренией и реальным безумием, которые являются статичными и фрагментарными состояниями сознания, а потому не могут сохранять единства и целостности в перемещении между различными уровнями восприятия – телесным, душевным и духовным. Таким удивительным свойством изменения локуса и фокуса восприятия разных уровней когнитивной реальности обладает только сознание святости.

Будучи самым утончённым духовным состоянием, святость может без проблем входить в любую из когнитивных программ и доктрин сознания и анализировать их на предмет духовно-нравственного совершенства, а они, как уже говорилось, судить о святости не могут.

Именно поэтому не всякое «безумие» в жизни следует считать подлинным безумием, поскольку существует и «безумие святости», которое близко и приятно Богу, ибо это безумие подлинной духовной мудрости, превышающее любое рационально-логическое понимание.

«Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1.Кор. 3:18-19).

Данная Евангельская цитата как нельзя лучше отражает сам принцип соотношения высшего духовного знания со знанием низшим, т.е. душевным и рациональным. Иными словами в той же мере, в какой рационально-душевное знание является проявлением безумия пред высшим духовным знанием, в той же мере и высшее духовное знание выглядит безумием с рационально-душевной точки зрения.

Отсюда вытекает один из ключевых принципов поддержания состояния святости, который связан с тем, что святость, в отличие от рациональности и жертвенности, постоянно старается пребывать во внутреннем (душевно-духовном), тогда как рациональность и жертвенность всегда остаются во внешнем (рациональном).

Одной из главных и отличительных особенностей состояния святости является «взрослость» или её умение воспринимать и оценивать любую ситуацию «по-взрослому», т.е. не только с рационального уровня, а и с высоты духовного локуса восприятия через призму духовной мудрости и безусловной любви.

Можно смело сказать о том, что практически всё, что делает в жизни святость, продиктовано исключительно высшим знанием, высшей духовной мудростью и безусловной любовью ко всему падшему человечеству.

«Господи! Никогда те, кто живет для мира сего, не удостаивались ощутить то знание, но только те, кто стал мертвым во время своей жизни ради этой истинной надежды, уготованной нам, и кто на всякое время молитву со слезами приносит Богу, с сильной любовью молясь о том, чтобы никто из рода человеческого не был оставлен вне того наслаждения. Вот образ мысли святых; и вот причина сокрушения, которое постоянно присутствует в разуме их; и вот молитва их, которую на всякое время приносят они Богу». (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 1, 71, с. 56)

Среди наиболее характерных качеств святости можно выделить такие, как созерцательность, внутреннее безмолвие, священная молитва, бесстрастие, союз веры, надежды и любви и др.

Качество внутреннего безмолвия или полного внутреннего покоя или абсолютной тишины сознания, является результатом глубокой и качественной проработки когнитивной сферы в результате чего происходит «остановка» ума, а также всех видов внутренних диалогов между персональностями, поскольку всё сознание интегрировано в одно общее и целостное поле, которое нераздельно. Именно поэтому в сознании святости просто нет места тем многочисленным противоречиям и диалогам, какие имеют место в эго состоянии и жертвенном состоянии сознания.

Одним из удивительных свойств состояния святости является эффект душевно-духовного созерцания или непосредственного «духовного вѝдения». Данный феномен есть, не что иное, как уникальная способность святости непосредственно воспринимать энергийное состояние других душ (световых тел), включая структуру их внутренних качеств (страстей или добродетелей), и даже стоящих за ними сущностей и духов.

Этот феномен связан с одной стороны с предельной утончённостью аперцепции (внимания и восприятия) в состоянии святости, а с другой стороны с божественным прозрением святости.

По мнению преподобного Исаака Сирина «Божественное вѝдение есть сверхчувственное откровение ума. Божественное откровение есть возбуждение ума духовными прозрениями о Божестве».(Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Слово20, с. 299).

Не следует наивно полагать, что любой феномен «экстрасенсорного ясновидения» является признаком святости.

По непостижимым и одному только Богу известным причинам дар «ясновидения» в разной степени его совершенства могут получать носители программ жертвы и эго, т.е. бесконечно далёкие от подлинной святости люди.

Если для святости дар духовного созерцания является результатом божественной благодати (Святого Духа), то для абсолютного большинства экстрасенсов – это результат опосредованного взаимодействия с духами и сущностями падшей природы.

Святость нельзя считать пассивным наблюдателем жизни, поскольку она может в равной степени, как находиться без движения, так и совершать любые движения в любом из направлений – «стяжания» или «отдачи».

Главное отличие «стяжания» и «отдачи» в состоянии святости состоит в том, что святость стяжает не стяжая (не для себя) и отдаёт не жертвуя (не от себя), а всё делает исключительно в интересах высшей справедливости, добродетели и любви.

Внутреннее состояние святости можно охарактеризовать состоянием непрестанной внутренней молитвы, которая не прекращается ни днём, ни ночью, ни в бодрствовании ни даже во сне. При этом молитва святости предельно кратка и состоит всего из трёх логосов и смыслов – Господи Иисусе Христе…

Для святости не существует проблемы выбора, как и проблемы добра и зла, поскольку эти проблемы успешно решены ей и опытно отработаны на предыдущем этапе жертвенности посредством самораспятия эгоизма.

Если кто-то думает, что подлинная святость олицетворяет собой только «умилительную, задушевную и безотказно-добродетельную благость», раздающую как из рога изобилия налево и направо, одну лишь радость, любовь и доброту, - он глубоко заблуждается.

Отличительной особенностью святости является её божественно высокое искусство быть в равной степени олицетворением божественной любви и божественной справедливости.

Святость одинаково хорошо со словом «ДА», умеет пользоваться и словом «НЕТ», и не менее искусно вместе с божественным «пряником» может пользоваться и божественным «кнутом» убийственной для эгоизма правды и справедливости.

Следует отметить, что любая критика и порицание, исходящие от святости, всегда пропущены через призму мудрости и любви, а потому всегда направлены родительски и по-отечески только во благо критикуемого и порицаемого, т.е. воспитываемого святостью.

Святости может быть присущ даже праведный гнев, который является по существу крайней формой утверждения правды справедливости, когда другие средства оказываются бездейственны. Как уже говорилось, в отличие от слепого гнева эгоизма, гнев святости находится под строгим контролем её любви.

Обижаться на святость за критику также бесполезно, как и обижаться на Бога, поскольку святость ничего не делает от себя или для себя. Все её действия есть форма проявления высшей гармонии и справедливости, которые нужно принимать со смирением.

Отличительной особенностью святости является её умение быть чрезвычайно эффективным созидателем и гармонизатором системы человеческих связей и отношений.

Говоря другими словами, обладая способностью к прямому «видению» сути имеющих место тенденций, событий и явлений, святость «бьёт без промаха» и точно в цель, своевременно актуализируя самые ключевые, значимые и насущные проблемы, а потому выступает в качестве божественного созидателя.

Вместе с тем по отношению к злу и явной несправедливости святость может выступать и в столь не свойственной ей роли «ангела смерти», осуществляющего высшее правосудие. Нужно понимать, что даже за этой карающей функцией, тем не менее, стоит действие во имя высшей справедливости и любви.

Таким образом, святость обладает поистине божественной способностью создавать не «создавая», «разрушать» не разрушая, «казнить» не убивая и при этом воссоздавать заново всё ошибочно разрушенное.

Говоря языком метафоры, святость в известной мере напоминает богиню правосудия Фемиду, которая в одной руке держит «весы» соразмерности и гармонии, а в другой – обоюдоострый «меч» справедливости.

Отличительной чертой святости можно считать глубочайшую рассудительность и соразмерность с умением находить единственно правильный и верный выход из любой, казалось бы, совершенно безвыходной ситуации.

Святость обладает способностью не впадать в крайности, присущие программам эго и жертвы, а находить во всём высшую соразмерность и гармонию, что является следствием с одной стороны духовной мудрости и опытности, а с другой - умением любое явление жизни видеть не фрагментарно, а целостно.

В состоянии святости имеет место совершенно уникальное состояние координации сознания, допускающее одновременное присутствие «Я», «Не я» и «Мы» состояний.

При этом «Я» состояние, относится к внешнему миру повседневности, «Не я» состояние является проявлением уровня душевности и жертвенности, а «Мы» является отражением духовного сознания. Вот почему состояние святости можно считать состоянием интегрального, собранного и целостного материально-духовного сознания.

Как уже говорилось ранее, из всех этих трёх агрегатных состояний ума наиболее «комфортным» и естественным для святости является сущностное и духовное состояние «Мы и Не я», тогда как «Я» состояние является чисто формальным, связанным с необходимостью пребывания святости во плоти в материальном мире.

Иными словами, в системе святости имеет место совершенно не то «Я» (эго), которое имеет место в Юнговском понимании структуры психического эго бытия и всей ориентации сознания.

Можно сказать, что внутренняя структура святости настолько глубоко проработана и трансформирована (преображена) качественно, что имеет вид органичной и однородной полевой структуры, которая предельно уплотнена и представляет собой единое ментальное поле интегрального духовного сознания.

Проще говоря, в состоянии святости уже нет той «луковичной» многоуровневости различных слоёв сознания, поскольку все они проработаны и соединены в одну структуру от сознательного до бессознательного.

Отсутствие основы эго, как причины порочности (страстности), делает сознание святости бесстрастным, т.е. не способным к «индукции» или возбуждению от внешних раздражителей рассудка по всему спектру когнитивной сферы вплоть до уровня бессознательного (духовного).

При этом большая часть бессознательного (индивидуального и коллективного) переведена в состоянии святости в категорию осознанного.

Совершенно непостижимым оказывается то, что в состоянии святости уровень ощущений (поверхностный) практически напрямую соприкасается с уровнем бессознательного (глубинного). Именно поэтому в состоянии святости имеет место постоянное богообщение и боговосприятие, как переживание безусловной любви.

Структуру святости можно также отобразить схематически, как эго структуру и жертвенную. Особенностью структуры святости является её законченность и полнота всей когнитивной сферы.

В отличие от жертвенного сознания (душевного), как не имеющего должных опор рациональности, в состоянии святости все когнитивные опоры устойчивы и находятся на своих местах, поскольку на смену эго сознанию (рациональному) и жертвенному сознанию (душевному), приходит качественно новое, более ёмкое и совершенное интегральное духовное сознание (сущностное).

Структурная схема интегрального сознания святости

Как видно из схемы, левая область сознания (D), частично утрачиваемая при обращении, в состоянии святости полностью восстанавливает утраченную структуру и получает дополнительное расширение за счёт внутреннего поля и локуса С, становясь единым и расширенным интегральным полем (D - С), которое имеет векторную стабильность А-А и равновесие между эгоизмом и жертвенностью.

Таким образом, характерной особенностью состояния святости, как интегрального состояния сознания, является полная и глубокая интеграция состояний эго и жертвы в одно поле, с потерей прежней «Я» доминанты и соответствующей субъективно-личностной обусловленностью «Я-умом», «Я-чувством» и «Я-волей».

Что характерно, при этом сама личность человека, как и осознание личности, никуда не исчезает. В то же время вся система ценностей личности в состоянии святости претерпевает глубочайшие изменения.

В связи с отсутствием в состоянии святости структуры эго («Я») в его изначальном стяжательном, хищническом и соперническом качествах, изменяется вся «механика» взаимодействия ума, чувственности и воли.

При этом «Я-ум» (рассудок), управлявший эго сознанием, уступает в состоянии святости место божественному «Мы-сознанию» (духовному уму). Аналогичные изменения происходят и у других составляющих души. «Я-чувство» уступает место благодатному «Мы-ощущению» духовного сердца, а «Я-воля», безальтернативно доминировавшая в эго сознании, уступает место высшей божественной «Мы-воле».

В состоянии святости уже нет места никакому страху, свойственному эго состоянию (страху смерти) и жертвенному состоянию (страху Божьему), е есть высшая разновидность «страха» – боязнь потерять ту божественную благодать, которая питает святость.

Таким образом, весь аспект «личностности» в святости глубоко преобразован и находится в системе управления божественной воли и божественного сознания. Говоря другими словами, в состоянии святости человек живёт уже не своим умом и не своей личной волей, а исключительно божественным сознанием и божественной волей.

Можно сказать, что в состоянии святости человек становится как бы «мёртвым», т.е. абсолютно бесстрастным для всего тленного, временного, суетного и корыстного, что составляет смысл жизни эго человека, поскольку получает в сердце нетленный залог новой жизни - духовной. Как сказал преподобный Исаак Сирин:

«Удостой меня, Господи, умереть для всего, и в этой мёртвовсти для всего да удостоюсь я восприятия тайны новой жизни»(О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 1, П.70, с. 56).

В духовном смысле святость – это высшая практика освоения «божественности» или практическое «соработничество с Богом» и всей системой духовной иерархии на основе той душевно-духовной свободы, которую человек получил при распятии своего эгоизма, успешно пройдя программу эго и программу жертвы.

Состоянию святости открываются многие духовные тайны, включая тайны посмертного состояния души и образа жизни. Правомерно говорить о том, что святость ещё при жизни в известной мере познаёт жизнь будущего века и прикасается к этой жизни.

«С этого начинается вступление на третий уровень, то есть на уровень духовного существования. И когда очи инока устремлены к этой гавани с самого начала его ученичества и до гроба, несет он всякое телесное и душевное трудничество, и различные несчастья преследуют его на этом пути. Но коль скоро приблизился инок к этому порогу, он направляет свой путь прямо в гавань и приближается к духовному образу жизни. И с этого времени происходят с ним восхитительные вещи, и получает он залог нового века» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 7, с.110).

Состояние святости можно в полной мере считать состоянием созерцания божественной любви и слияния с божественной любовью.

«С этого времени удостаиваются они любви к Иисусу Христу, Господу нашему, и по временам узревают они славу естества Его, ибо таков венец праведных. И исполняется на них сказанное: «Ты, Отче, во Мне, и Я в них, чтобы и они были в Нас едино». Ибо единство Христа в Троице таинственно изображают святые своим совершенным слиянием с Богом» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 7, с.110).

Одним из характерных качеств святости является непрерывное восхищение божественным совершенством, которое безмолвно и постоянно возносится к Богу, как обращение души:

«Восхваляю, Господи, святое естество Твоё, ибо Ты сделал моё естество святилищем сокровенности Твоей и ковчегом таинств Твоих, местом обитания Твоего и святым храмом Божества Твоего – Того, Кто держит скипетр Царствия Твоего, Кто управляет всем существующим, Кто есть Ковчег вечной славы Твоей, Обновление для служащих Тебе огненных чинов, Путь к познанию Твоему, Дверь к дому видений Твоих, совокупность силы Твоей, и великой мудрости – Иисуса Христа, Единородного из чрева Твоего и «остаток», собранный из творения Твоего, как видимого, так и умопостигаемого» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 5, с.92).

Как уже говорилось, проявлений подлинной святости в её истинно духовном, а не душевном виде, в наше время найти уже практически невозможно. Очень часто из-за отсутствия реальных примеров святости, под святость подводится жертвенность (душевность), а иногда и состояние откровенной духовной прелести, как состояние изменённого сознания.

Тем не менее, нужно понимать, что явной границы между подлинной жертвенностью и святостью практически не существует. Именно поэтому для нашего падшего и бездуховного времени даже подлинная жертвенность, т.е. душевность может являться олицетворением святости, поскольку даже душевность в мире эгоизма и рационализма является весьма редким явлением:

«Ибо весьма малочисленны те, кто удостоился полноты душевного уровня Это – вершина покаяния. Это образ жизни, которым обладает кафолическая Матерь наша.» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 20, 18).

Одним из отличительных свойств подлинной святости является то, что до самого последнего вздоха на этой грешной земле святость не считает сама себя сколь бы то ни было совершенной и тем более святой, даже если её святость очевидна окружающим. Такова природа качества подлинной святости.

Говоря о святости в наше время, можно сказать, что по слову многих отцов церкви она уже не отличается теми благодатными дарами Святого Духа, которыми она отличалась в первые века христианства. Современный мир информационных технологий, целиком и полностью поглощённый потребительством и самоутверждением, обусловленный рационализмом (эгоизмом), всё меньше оставляет человеку возможностей и свобод для стремления и достижения святости.

Тем не менее, по слову тех же отцов церкви и в частности святителя Игнатия (Брянчанинова) - «скорби суть по преимуществу удел иноков последнего времени» и как сказал один из великих учителей духовности Авва Исхирион «и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших».

Поэтому да возрадуются все иноки, стремящиеся к святости в наше тяжкое время, о скорбях своих и бесчестии своём в мире, ибо путь к спасению по-прежнему открыт для всех его ищущих, ибо «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11;12).

Так пусть же в сердце каждого стремящегося к святости в наше время, как и много веков назад, будет непрестанно звучать следующая вознесённая молитва: «Господи, не отними от меня благодать Твою; да не лишусь я познания Тебя, исполненного надежды. «Господи, спаси меня от тьмы душевной! Христос милосердный, да возрадуюсь в надежде Твоей; посей надежду на Тебя в помыслах моих и удостой меня, Господи, милосердия Твоего, когда воссияет откровение Твое с небес. Господи, да не буду я вызван на суд за ошибки мои, когда придешь Ты во славе Твоей! Удостой меня, Господи, постичь ту надежду, для которой с самого начала, по воле Твоей, создал Ты меня, дабы я узрел вечную славу Твою. Ибо, когда нас еще не было, возжелал Ты в любви Твоей, чтобы творение пришло в бытие для познания Тебя.» (О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 1, П.84-87, с. 60).

Так что же есть святость ?

«Святость есть единство человека с Духом Господним» (1Кор.6:17).